Творчество Казимира Малевича как зеркало эпохи

<< Начало статьи

Рождение супрематизма

«Живописцы должны бросить сюжет и вещи,

Если хотят быть чистыми живописцами».

(Казимир Малевич)

Однажды в начале 1914 года Малевич работал над очередным произведением, но, будучи недоволен результатом, в досаде закрасил весь этюд черной краской. Получился Черный квадрат. Сотворив его, Художник был устрашён и почти парализован: по собственному признанию, он несколько дней не мог придти в себя, не ел и не спал. Но сила духа победила — Художник понял значение своего открытия и к концу 1915 года подготовил несколько десятков работ в новом стиле.

Официальной датой рождения супрематизма считается 3 декабря 1915 года — день открытия «Последней выставки футуристов 0,10» в Петербурге. Событие это было настолько важным, что отклики на него не утихают по сей день, то есть целое столетие.

Современники Малевича реагировали на увиденное чудо по-разному. Общество разделилось на два враждующих стана: поклонников Малевича и его врагов. Особенно страстные нападки достались на долю «Черного квадрата» — заглавной работы выставки «0,10». Вот небольшая выборка из длинного списка эпитетов, которыми публика награждала эту картину.

Гробовая плита мира искусства,

Икона дьявола, формула небытия,

Черная дыра, зловещее полотно,

Ужас смерти, люк в преисподнюю,

Мрак, подвал, вечная тьма и т.д.

Сопровождающие квадрат супрематические картины заслужили название «живописной зауми», а их автор — титул «городского сумасшедшего». В наше время Черный квадрат продолжает быть мишенью для фельетонистов, популярных писателей и философов. Особо страстные филиппики против Малевича высказывает Татьяна Толстая в рассказе «Квадрат»: «Он (Малевич) свёл всё в нуль. Нуль почему-то оказался квадратным, и это простое открытие — одно из самых страшных событий в искусстве за всю историю его существования». Для коллекции приведём ещё одно высказывание Т.Т. по поводу Черного квадрата: «Искусство умерло. Бог умер. Бог никогда не рождался. Бог вас ненавидит.Бог — это дьявол. Искусство умерло, вы — тоже, ха-ха! Жизнь есть смерть, смерть здесь, смерть сразу».

В наши дни широко известен философ и художник Максим Кантор. В своих книгах и интервью он подвергает пересмотру все общепринятые взгляды на современную жизнь, и в том числе на искусство авангарда — начала века и современное. Некоторые высказывания философа достойны цитирования (пока без основательной критики): «Авангард — это и есть фашизм. Свастика произошла от Черного квадрата. Авангард есть питательная среда фашизма — и никак не иначе, у него исторически нет другого предназначения. Ничего более языческого и антихристианского, чем авангард, в природе не существовало. Авангард явил «первозданный хаос». Квадраты обозначают силу как основу жизни.

Супрематизм — это просто обозначение первичного хаоса бытия». (М. Кантор. Учебник рисования, том 1, стр. 610 — 620)

Каждая фраза в этом наборе цитат грешит против истины. В дальнейшем изложении надеюсь опровергнуть столь категорические утверждения популярного писателя.

Думаю, для нас не менее авторитетны высказывания самого Казимира Малевича о своём детище — супрематизме.

Супрематизм — начало новой культуры: дикарь побеждён как обезьяна.

Квадрат не подсознательная форма. Это творчество интуитивного разума. Лицо нового искусства!

Квадрат живой царственный младенец.

Первый шаг чистого творчества в искусстве.

До него были наивные уродства и копии натуры.

Наш мир искусства стал новым, беспредметным, чистым.

Каждая форма свободна и индивидуальна.

Каждая форма есть мир.

Всякая живописная плоскость живее всякого лица, где торчат пара глаз и улыбка. (К. Малевич. Москва, 1915 г.)

Как видим, оценки знаменитого произведения искусства диаметрально противоположны и сугубо субъективны. Существуют ли объективные критерии анализа семантики картины? Думаю, что существуют.

Во-первых, квадрат — не изобретение Малевича. В культуре множества древних народов он был символом Земли как основы жизни человека и всех обитающих на ней существ. Графические и скульптурные изображения квадрата служили амулетами, охраняющими от зла и дарующими благо. В этой фигуре мы интуитивно ощущаем положительные качества: устойчивость, прочность, симметрию, простоту (всё великое просто!). Квадрат визуализирует число 4 — миростроительное число, которым измеряются стороны света, времена года, число конечностей животных и человека, число опор дома, храма, фазы элементарной частицы-волны электромагнитных колебаний… Число 4 изобилует в священных книгах и произведениях поэтов: 4 Евангелия, 4 великих пророка, 4 жены Иакова, основателя народа Израиля, 4 истины Будды… Квадрат — вездесущая форма, которую мы видим в наших домах (внутри и снаружи), в одежде, тканях, приборах и т.д.

Отчего же эта почтенная фигура так испугала современников Малевича, а также и некоторых наших? Может быть, дело в цвете?

Но черный цвет так же богат позитивными контаминациями, как и негативными. Это цвет тьмы, бездны, смерти, скорби и всяческого зла, включая колдовство и ведовство. Однако черный, по представлениям древних индусов и эллинов, не противостоит белому (свету), но является его инобытием, и в силу этого обстоятельства содержит не только негативные, но и позитивные смыслы. В древнейших индийских Упанишадах черное понимается как сверх-белое, то есть ослепительный свет, лишающий человека зрения. Та же мысль о сверхсветлом мраке встречается у Платона. Этот невидимый глазом свет, тождественный мраку, — не что иное, как Бог, непознаваемый в своей сущности.

Особенно ценится черный цвет в странах Ислама. Халифы династии Аббасидов любили облачаться в черный цвет. Знамя их также было черного цвета. Амир Хосров Дехлеви пишет:

«Цвет славных Аббасидов — черный цвет.

Принадлежит он первой из планет.

И мрак ночей всегда бывает черным.

Нисходит он покоем животворным.

И родинка красавицы черна.

Как смоль, её густых волос волна».

И в ХХ веке, и в наше время черный цвет обозначает коварство, жестокость, лживость, («черная душа»), нищенство и бедность — но всё это метафоры, иносказания. Что касается цвета в житейском обиходе, то он незаменим для официальной парадной одежды, нарядных женских платьев, роскошных автомобилей, компьютеров и прочей техники. За что же так позорят и высмеивают Черный квадрат на протяжении столетия?

Думаю, можно объяснить это психологией восприятия — именно законом отражения. В античности называли это: «Подобное познаётся подобным». Человек жестокий почувствует в картине жестокость, усталый — отдых от забот и шума, легкомысленный — упрёк в беспечности; он быстро пройдёт мимо картины. Художники-реалисты возмутятся беспредметностью, а революционеры будут в восторге от смелости и новаторства автора картины. Благополучных буржуа Квадрат испугает (и пугает, как видим, по сей день). Но мыслящие представители общества поймут символику Квадрата так, как следует понять её Эпохе — Времени, в котором они живут.

1914 — 1915-й годы были переполнены трагическими событиями — шла Первая империалистическая война. В России крайне обострилась классовая борьба — в городах, деревне, на идеологическом фронте. В мире воцарилась кровавая мгла. Сбылось пророчество Исайи: «Звёзды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своём, и луна не сияет светом своим».(Ис.13:10)

Разве можно лучше отобразить такую ситуацию, чем зрелищем Черного квадрата? Ещё более выразительным сделали его трещины на черном слое краски, сквозь которые просвечивают кровь и грязь — цветa войны.

В наше время эта картина воспринимается прежде всего как символ войны, как предупреждение о возможности этого великого зла и призыв воспрепятствовать ему. Думаю, что сейчас неуместно рассуждать о положительных моментах, связанных с войной и с черным цветом . Война — это зло в чистом виде, без альтернатив (впрочем, скорее в грязном).

Красный квадрат

Красный квадрат Малевича называется «Живописный реализм крестьянки в 2-х измерениях». Абстрактная фигура названа слишком конкретно. Хочется расшифровать — что это значит?

Поскольку супрематизм оперирует символами, а не слепками с натуры, следует соотнести квадрат с образом крестьянской женщины. Всё сходится: телосложение женщины крепко подобно квадрату, её сила и жизнестойкость нерушимы, как конструкция квадрата, её нравственные принципы, её вера коренятся в древности квадрата.

Красный цвет фигуры мог бы обозначать здоровье и силу крестьянки, а также намекать на излюбленный цвет народной культуры славян. Однако, в свете событий начала века цвет квадрата невольно приобретает другую трактовку, тем более, что он сочетается с плоской геометрической формой. В результате картина в целом читается как кровавый след от народа, раздавленного катком времени. Не сочтите эту мысль фантазией — Малевич подтверждает её в своём последнем цикле картин на темы крестьянства.

Желтый квадрат

Его название — «Супрематизм. 1917 — 1918». Это лаконичное название говорит достаточно красноречиво: работа сделана в годы войны и революции, когда старый мир на глазах погибал, а новый виделся только в воображении.

Мир потерял устойчивость, всё полетело в тартарары. Квадрат снялся с места и полетел куда-то в космос, теряя по пути свою плотную материальность, рассыпаясь на атомы, бледнея и светлея, то есть приближаясь к белому небытию.

Пока ещё он желтый. Это цвет сомнений, неуверенности, измены и разлуки, продажности и греха (от Иуды — христопродавца). Во времена Малевича по Европе бродил не только призрак коммунизма, но и призрак «Желтого дьявола» — власти золота, силы капитала, империалистической диктатуры. Исход борьбы этих мировых сил скрывался в тумане неизвестности — потому и бессилен желтый квадрат противостоять разрушению, потому и тает он в пространстве.

Подобно этому исчезает надежда на лучшее будущее у мыслящей части человечества. Она теряет устойчивость и тает, подобно этой фигуре.

Белый квадрат на белом фоне

В культуре конца ХIХ и начала ХХ века существенно учащаются «белые образы» как носители негативной символики. У русских символистов и поэтического авангарда этот цвет означает смерть, тоску, холод, отчуждённость, представление о потустороннем мире (А. Блок, Андрей Белый, К. Бальмонт, Вяч. Иванов)

«Лицо моё белее, чем белая стена

Опять, опять сробею, когда придёт она…» (А. Блок)

Интерпретация белого цвета у русских поэтов близка к буддийской, где белизна — знак нирваны, пустоты, непостижимости бытия.

«Былою белизной душа моя бела

И стелет бледно блеск безбольный

Когда над алтарем святым твоим зажгла

Любовь светильник богомольный» (Вяч. Иванов)

У Велимира Хлебникова белый цвет в сочетании с серым и черным создаёт трагический колорит:

«Моя так разгадана книга лица:

На белом, на белом — два серые зня!

За мною, как серая пигалица,

Тоскует Москвы простыня».

Живопись ХХ века мифологизирует белый цвет, пожалуй, как никакой другой. Супрематист видит в белом прежде всего символ (или эквивалент) неэвклидова n-мерного пространства, которое погружает зрителя в некий медитативный транс, очищающий душу подобно дзэн-буддистской практике. Об этом свидетельствует сам Казимир: «Движение супрематизма уже идёт в этом направлении, навстречу белой беспредметной природе, к белым возбуждениям, к белому сознанию и белой чистоте как высшей ступени этого состояния, будь то покой или движение». «Белый квадрат на белом фоне» был вершиной и завершением супрематической живописи Малевича. Сам он был в восторге от своего открытия: «Я взломал лазурный заслон цветовых ограничений и вышел в белизну. Ставьте парус и плывите за мной, товарищи штурманы, навстречу бездне, я воздвиг маяки супрематизма… Правьте за мной! Вольная белая бездна — бесконечность — перед вами».

Поэтическая красота этих фраз не может скрыть их трагической сути. Белая бездна — это небытие, то есть смерть. Белизной не накормишь «пролетарию». Невольно напрашивается догадка: Художник не находит в себе сил побеждать трудности жизни и потому удаляется от них в белое небытие. Две последние выставки своих работ Малевич завершал чистыми белыми холстами. Этим он как будто утверждал, что нирвана лучше, чем наличная действительность. В то же время белые холсты могут быть истолкованы как утверждение: «Нуль содержит все явления мира. Все и Ничто тождественны».

Кресты

Кресты, так же, как квадраты, были широко употребительными знаками в Европе и Азии от древности до наших дней. Для определённости перечислим страны: Китай, Малая Азия, Иран, Дагестан, Туркмения, Чехословакия, Центральная Европа. С начала Новой эры к этому списку присоединяется Восточная Европа, а затем, по мере распространения христианства, весь Божий мир.

Христианская символика креста достаточно известна. В основе её — мученическая смерть Сына Божия, отдавшего жизнь во искупление грехов рода человеческого. Поэтому в быту словом «крест» обозначают конец какого-либо процесса, мысли, представления и т.д. Поставить крест на своих надеждах, карьере, привязанностях — весьма печально, если не трагично.

Такой смысл читается в крестах Малевича. Черный — это давящая тяжесть, из-под которой невозможно выбраться. Белый — это уход от жизни под сень Креста, поиски спасения в недеянии и молитве. Красно-черный — это картина борьбы жизни и смерти. Красный вертикальный стержень жизни перечёркнут черным горизонтальным бревном. Может ли жизнь существовать под таким гнётом?

Тонкие кресты 1921 — 1927 годов — это памятники на могилах борцов — то ли за правое дело (красный крест), то ли за неправое (черный крест). Как сказал Экклезиаст: «Всему и всем одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому. Это-то и худо во всём, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие в сердце их, в жизни их, а после того они отходят к умершим» (Эккл.9:2.3).

«Черный круг» (1920-е г.) — это реквием по нашей планете, пророчество о печальном её конце (в случае, если безобразия 20-х годов будут продолжаться). Планета (и вся жизнь наша) уже сдвинулась со своего места и начала движение в никуда, в неизвестность.

Какие выводы можно сделать из этого краткого знакомства с работами стиля статического супрематизма? Изобрёл ли Малевич новые формы, небывалые краски, вложил ли в них новый смысл? Ответ апельсина яснее и кратче: формы и краски унаследованы от глубокой древности, а смысл конкретизировался в зависимости от нового способа экспонирования этих старых символов. Публику особенно возмутило расположение Черного квадрата в «красном углу» — там, где положено вешать иконы. Подвиг Малевича заключался не в изобретении новых форм, а в смелости поступка — он предложил зрителю расшифровывать символические послания.

Продолжение >>

Л. Миронова,
15.10.2014